Маркетолог, программист и биолог. В Могилеве появилась новая музыкальная группа
Независимо от профессии и рода деятельности у каждого из нас есть увлечения – чтение книг, танцы, рукоделие. Герои нашей истории пересекались в обычной жизни, но до определенного момента не знали, что их в конце концов объединит музыка…
Павел Шебеко окончил политехнический колледж по специальности «маркетолог», Эльвира Радкович учится на программиста, а Михаил Трухачёв работает начальником экологической лаборатории. Как трое совершенно разных людей объединились в одну группу? Как удается прийти к компромиссу, когда любишь рок, а приходится играть попсу? И что сейчас для каждого из участников группы «музыка» – только ли хобби, или все-таки нечто большее? Об этом и не только читайте в нашем интервью.
– Как и когда каждый из вас столкнулся с музыкой?
– В начале 90-ых я занимался в духовом оркестре на альте во Дворце пионеров. Не особо-то получалось, бросил и стал играть на кастрюлях и коробках от конфет. Купил в ЦУМе микрофоны, вставил в коробку от конфет и стал барабанить. Позже купил первую барабанную установку и понеслось… Собственно, так и появилась группа «Афазия». После нее было много других творческих проектов, один из которых – нынешний – Radkovich Band, – рассказывает Михаил.
– А я в 8 классе захотел купить гитару. Начал общаться с человеком, у которого их было 2. Поменял одну на планшет. С того момента и стал учиться играть, в основном, смотрел уроки на YouTube. За все время было 10-15 гитар, но эта, первая – до сих пор стоит дома как память, – делится Павел. – А менял я их по разным причинам: и другого звука хотелось, какие-то гитары могли разбить другие люди – сам я в порыве инструменты никогда не бил.
– Я с музыкой почти с самого детства. Помню времена, когда друзья, бабушки-дедушки приходили к нам в гости. У многих было музыкальное образование. Они играли на разных музыкальных инструментах, заодно и меня пытались научить петь выше, мелодичнее. Но у меня всегда был комплекс – казалось, что я не могу и не умею, что мой вокал больше походит на писк. С 10 до 15 лет нигде не пела и даже не пыталась развивать голос, – вспоминает Эльвира.
– Что для вас музыка?
– Раньше я воспринимала как хобби. Сейчас грань того, что это просто какое-то увлечение и моя обычная жизнь, – стерлась. Осознаю, что по большому счету больше ничего я и не умею. Мой голос – это то, что у меня есть и будет, – признается Эльвира.
– Явно уже не хобби, даже похоже на работу, – говорит Паша.
– А для меня – уже неотъемлемая часть жизни, хотя и начиналось все с увлечения, – полагает Михаил.
– Когда и при каких обстоятельствах вы пересеклись и стали вместе играть?
– Меня и Элю попросили сделать какой-нибудь номер в политехе на конкурс. Мы выбрали стих Бродского. Вышло довольно неплохо, после этого часто выступали вместе в колледже.
Потом я захотел выступать в заведениях, но понимал, что женский вокал приятней и сам его я не вывезу. Позвал Эльвиру и не прогадал. Лето отыграли в «Габрово». Когда начали играть в баре «Рюмка», один из посетителей предложил добавить кахон. Из всех, кого знал, Миша мне нравился больше всех и как человек, и как музыкант. Случайно встретились на районе, я позвал и его. Так и собрались, – вспоминает гитарист.
– А вот и нет. Я хорошо помню знакомство. Паша играл на гитаре. На втором курсе был большой перерыв, во время которого организовали «музыкальную посиделку». Все мы, студенты политеха, вышли на улицу – просто сидели и пели песни. Вот тогда-то мы и нашли общий коннект, стали больше общаться и делать какие-то вещи внутри колледжа. Позже это переросло в такую вот красивую историю, – дополняет Эля.
– С Пашей мы знакомы уже несколько лет, – говорит Михаил. – Не так давно при случайной встрече он предложил попробовать подыграть ему на кахоне. В глазах читалась неуверенность. Но я зацепился за эту идею и стал напоминать о себе. В итоге 19.06.2022 я пришёл в Рюмку с кахоном. В баре в это время находились двое: бармен Тимур и хрупкая девушка (в последствии выяснилось, что это и есть Эля). Сразу заявил, что сегодня здесь сыграю в ящик! И сыграл ведь!
– Первое совместное выступление. Вспомните, как это было?
– Так как с Пашей мы начали выступать еще в политехе, расскажу тот случай, который переломил что-то во мне и заставил отбросить сомнения.
На втором курсе ко Дню матери нас попросили сделать номер. Я очень переживала, потому что ранее не выступала перед большим количеством людей. В зале было много преподавателей. В какой-то момент посмотрела на своего куратора – она снимала нас с Пашей на телефон и плакала. А в песне были слова что-то в духе «Мама не грусти, с папой танцуй». Вся тревога и волнение ушли. Стало приятно, что мы достучались до чьей-то души, – делится «голос» группы.
– Это была или пятница, или суббота в «Рюмке». Было очень мало людей, человек 5. Мы собрались, расселись и стали играть. По сути, экспромтом. Все получилось, думаю, по большей части из-за Мишиного опыта, – вспоминает Паша. – Всё-таки за 30 лет плотных и серьёзных занятий музыкой человек точно подстроится под кого угодно. К тому же, мы плюс минус на одной волне. Людям понравилось, и нам зашло. Все было точно и к месту.
– Через полчаса после первой встречи со всем коллективом началось первое выступление. На мой взгляд, всё прошло неплохо. Публика была приятная, хоть и немногочисленная. Мне понравилось! – рассказывает барабанщик.
– Первоначальное название группы было иным. Но в течение месяца вы его изменили. Почему? Нынешний вариант окончательный или можно быть готовым к ребрендингу?
– Сначала решили назваться «Кураж». Потом слышал от людей мнение, что это «так себе». Решили сменить по фамилии Эли, так как ее уже все знают, знают, как она поет. По сути, готовый брэнд. Вероятно, будет меняться, потому что не все согласны с этим названием.
– Как бы это нарцистично с моей стороны ни звучало, я благодарна Паше, что этим названием он меня взбодрил, показал, что я не пустое место, что внесла свою лепту в нашу историю.
– Приносит ли музыка доход?
– Да, но это больше про удовольствие. Люди узнают нас, подходят в разных заведениях, спрашивают, где и когда мы будем играть, потому что хотят прийти послушать. И это здорово! Счастье за деньги не купишь. Лично я чувствую себя счастливой, нужной, когда люди от чистого сердца признаются, что им нравится то, что мы делаем, – говорит Эля.
– Были периоды, когда музыка приносила мне хороший доход. Но музыкальный инструмент ближайшие 100 лет вряд ли окупится, – дополняет Миша.
–– Так может, стоит повышать планку?
– Так ее потом держать надо! А на это нужно немало времени.
– Репетиции. Часто ли возникают споры, конфликты по поводу репертуара и программы? Как их решаете?
– Споров и конфликтов нет, каждый предлагает песню и, если всем нравится, то делаем. Если не получается – откладываем до лучших времён, потом делаем еще попытки, – рассказывает Паша.
– Все решается в одночасье. Мне кажется, у нас какая-то особая связь – на ментальном уровне понимаем и прислушиваемся друг к другу, никто не пытается перетянуть одеяло на свою сторону. За это я очень благодарна ребятам, – уверена вокалистка.
– А меня на репетиции приглашают редко, – жалуется Михаил. – Надеюсь, причина в том, что во мне уверены, а не в нежелании меня видеть.
– Причина в том, что репетиций мало! Поэтому зовем редко, – отшучивается Паша.
– Где играете чаще всего? Как вас находят люди?
– В основном, в заведениях. Нас находят через инстаграм, через знакомых по сарафанному радио. Иногда в заведениях, где мы играем, могут узнать, как нас можно пригласить на мероприятие. Выезжаем на свадьбы, юбилеи. С большего люди, которые нас слышали в «Рюмке», рассказывают другим, иногда звонят. Собираемся, репетируем и сразу едем.
– А казусы случались?
– На одной из свадеб вырвали стойку с микрофоном, отец невесты сам начал петь, причём по мнению невесты, это было нормально, – говорит Павел.- Но запомните, Эльвира делает вещи, а мы с Мишей не бицуху качаем, а танцполы!
– У меня опускались руки, я даже «словила звезду» – перестала вкладываться душой, как это делала раньше. Делала всё, как по проторенной дороге. А это самое подлое, что можно совершить со своим творчеством. Люди чувствуют, когда ты делаешь без души, чтобы просто от тебя отстали. Но Паша взбодрил меня и вывел из этого состояния, – вспоминает Эля.
– А я вот другой момент помню. Ехали с выступления на машине, Эля спала на заднем сиденье. Приехали на заправку, решили перекусить. Эля по-прежнему спит. Сидим, кофе пьем. Смотрим – открывается дверь машины, вылазит полусонная Эля и задумчиво смотрит по сторонам, видимо, не совсем понимая, где она и что. Походила кругами и пошла в сторону колонки. Я перепугался – подумал, а если сейчас закурит? Но нет, обошлось. Оказалось, просто выходила подышать свежим воздухом, – добавляет Михаил.
– На Ленинской не так давно музыкантам запретили играть. Реально ли, на ваш взгляд, добиться отмены этого решения и стоит ли?
– Это на самом деле не полный запрет. Играть можно, но нужно разрешение, получить его несложно и может каждый. С какой-то стороны, это даже здорово. То есть, если человек действительно играет от души и ему есть, что показать – он получит документы и будет играть. Не вижу здесь никаких проблем, – говорит гитарист.
– Мое отношение к этому неоднозначно. Было хорошее время. Время, когда ты мог пройтись по Ленинской, услышать знакомую песню, которая затронет часть твоей души, снова почувствуешь себя живым. Музыка в этом плане всегда спасает, лечит, – уверена Эльвира. – С другой стороны, там жилые дома, людям тоже хочется отдыхать. На мой взгляд, было бы здорово, если бы можно было согласовать время или место, где ребята могли бы собираться и реализовывать себя, не зарывая свой талант в землю.
– Что в планах на будущее? Как планируете о себе заявлять и в целом – что дальше?
– Ищем новые площадки, хочется больше заявлять о себе. Есть свои текстовые наработки, будем пробовать, подбирать музыку, чтобы не быть известными только по «каверу». В планах записать песни, выпустить альбом. Хотя пока загадывать не стоит, особенно на большой промежуток времени, но надеемся, что скоро нас услышит гораздо больше людей.
